№ 353 1847 р. травня 13. – Запис очної ставки М. І. Костомарова з В. М. Білозерським, І. Я. Посядою, Г. Л. Андрузьким та О. М. Петровим у III відділенні
Очная ставка Костомарову с Белозерским, Посядой, Андрузским и Петровым
13 мая 1847 г.
Против Костомарова говорили
Учитель Белозерский, что и Костомаров вместе с Гулаком и с ним, Белозерским, называл круг друзей их Славянским обществом. При личном объяснении Белозерский добавил, что Костомаров действительно советовал им не называть круг друзей их обществом.
Василий Белозерский
Костомаров отвечал
Костомаров устоял в прежнем показании, что сам он не только не называл, но и Белозерскому и Гулаку советовал не называть круг друзей их обществом, ибо это воспрещено законом.
Н.Костомаров
Против Костомарова говорили
Студент Посяда, что около пасхи 1846 г. Костомаров говорил, что было бы не худо составить какое-либо общество в духе славянском и читал при этом несколько пунктов вроде проекта.
Обстоятельство насчет самых пунктов проекта отвергнуто Костомаровым, с чем я совершенно согласен.
Ив. Посяда
Костомаров отвечал
Костомаров пояснил, что он говорил о том обществе, которое желал составить с разрешения начальства при Киевском университете для ученых исследований, думая назвать это общество во имя св. Кирилла и Мефодия по примеру тому, как Киевский университет назван во имя св. Владимира.
Н. Костомаров
Против Костомарова говорили
Студент Андрузский, что Костомаров был представителем умеренной славянской партии в обществе; что он, начитавшись о древней вольнице Украйны и о новых революциях в европейских государствах, иногда переходил к либерализму и неодобрению монархического правления. При личном объяснении Андрузский присовокупил, что он составлял показание свое с полной откровенностью, быть может иное преувеличил, а о либерализме Костомарова сказал излишнее.
Георгий Андрузский
Костомаров отвечал
Н. Костомаров решительно отверг это показание.
Н. Костомаров
Против Костомарова говорили
Студент Петров, что Костомаров в декабре 1846 г. был у Гулака и в то время, когда помещик Савич предавался революционным суждениям, говоря, что в случае возмущения можно воспользоваться Киевскою крепостью, и в то время, когда сам Гулак возглашал о приготовлении народа к восстанию, о введении в славянских племенах представительного правления и о пожертвовании в случае необходимости царскою фамилиею; что хотя главным лицом в этих собраниях был Гулак, но и Костомаров, постоянно присутствовавший у него, действовал весьма ревностно к достижению общей их цели; что Костомаров в своих университетских лекциях всегда старался резко представлять те места в первобытной русской истории, в которых выражалось самовольство и непослушание народа воле великих князей русских; также весьма ярко были очерчиваемы им те места, где народ, в порыве неистовства, посягал на жизнь великих князей. При личных объяснениях Петров пояснил, что Костомаров, во время рассуждений Савича, иные мнения его опровергал, но тем не менее участвовал в его разговоре, и когда Савич судил о французской революции, то Костомаров спрашивал, что произошло бы и какое правление могло бы быть учреждено в России, если бы и у нас случилась революция.
Алексей Петров
Костомаров отвечал
Костомаров остался при прежнем показании, что никогда не слышал революционных разговоров ни от Гулака, ни от Савича; что у Гулака вовсе не встречал Савича; что последний был один раз у него, Костомарова, и хотя обнаруживал коммунистические мысли, но революционных мыслей никогда не дозволял себе. Костомаров и во всем прочем отверг показание Петрова.
Н. Костомаров
Ч. III, арк. 177 – 179. Оригінал.
Опубл.: Збірник пам’яти Тараса Шевченка. – С. 245 – 247.
Примітки
Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 1, с. 292 – 293.