№ 153 1849 р. березня 29. – Лист П. О. Куліша до В. М. Білозерського про важкі умови життя в Тулі
29 марта 1849, Тула
Милый брат и друг Виктор Михайлович!
Доведите пожалуйста до сведения добрых людей, какие претерпеваем мы здесь опять бедствия. Еще до приезда Саши является ко мне квартальный с требованием подписки, что я не выеду из города. Входит с бранью и криком, зачем ему не скоро отворяют, водкою от него так и несет, показывает мне список лиц, которым запрещается выезжать из города, вверху написано: «Скопцы», и между этими именами я вижу свое имя. Вслед за тем предлагает мне подписать свое имя на листе под строками, начинающимися так: «Мы, нижеподписавшиеся скопцы, и прочее». С трудом я доказываю ему грубую его ошибку и выживаю из квартиры. Но вот вчера является другой квартальный с требованием подписки и, диктуя мне ее на особом листе, требует, чтобы я при своем имени написал «скопец»; говорит, что у них об этом есть бумага.
Я хотел было писать об этом прямо к Л. В. Дубельту, но, подумавши, пишу только к вам. Посоветуйтесь и, если нужно, войдите, к кому следует, с просьбою по поручению мужа вашей сестры. Губернатору я не жалуюсь потому, что он сам ничего не знает, а обо всем спрашивает своих чиновников. Когда я просил его о билете для Саши в Петербург, он призадумался и сказал: «надо сделать справку»; потом воротился в кабинет, где у него был правитель канцелярии и, поговоривши с ним, сделал мне решительный отказ, уверяя, что жена моя также состоит под строжайшим присмотром полиции.
Правителем же канцелярии у него тот самый Михайлов, который приходил ночью к нашему бывшему хозяину Жучкину и, вызвав его за ворота, советовал ему выжить нас с квартиры, потому что мы «в большом подозрении». Кроме того, я пробовал раз уже жаловаться за отсутствием губернатора вице-губернатору Барановичу в том, что хозяйка вдруг потребовала, чтобы мы очистили квартиру и просил его заставить злую бабу дать нам для приискания новой квартиры и переезда, хотя срок, определенный законом, то есть 7 дней, но мне наотрез отвечали, что «стеснять хозяев нельзя», и мы принуждены были перебраться в первый соседний дом к так называемой нами проклятой бабе, и потому именно попали из огня в полымя. Настоящее требование полиции глупо и смешно в высшей степени со стороны, но нам, окруженным чужими людьми, без единого приятеля в целом городе, очень, очень стало грустно и мы вопием через вас к добрым людям – спасти нас из этого ада! Обнимаю вас сердечно
П. Кулиш
Кроме того, полиция считает себя вправе присылать к нам грубиянов квартальных без всякого дела днем и ночью, и они без церемонии в гостинной снимают с себя шубу и калоши. Жаловаться здесь некому, и мы все терпим.
Имя Саши я так же видел в списке скопцев; я даже не сказал ей об этом; но каково мне сносить такое поругание. Войдите с просьбою. Часть 1-я, в которой мы квартируем и в которой находится этот список. Я бы желал, чтоб потребовали этот список так, чтобы они не успели истребить его. Он подписан частным приставом.
P. S. Вот, может быть, причина отчуждению, которое я или, лучше сказать, мы встречали везде в Туле. Не шутка, когда полиция официально трактует нас как членов презреннейшей секты.
Сейчас мы получили отказ на просьбу Саши о переводе меня в Петербург. Что делать? С сегодняшнею почтою я пишу к гр. [Орлову] и к Л. В. [Дубельту] опять о том же, но о скопцах не упоминаю. Этот непостижимый казус представляю в ваше распоряжение.
Резолюция Л. В. Дубельта: Записку для доклада графу.
Ч. V, арк. 337, 338. Автограф.
Примітки
Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 2, с. 145 – 146.