Апреля 12

Окончен разбор бумаг Костомарова. В них оказалось:

1. Рукопись, называемая «Закон божий», переведенная им на малороссийское наречие, из Мицкевичевой «Pielgrzymka», но в ней нет ни воззваний к славянам, ни устава Славянского общества.

2. Три легенды о св. Кирилле и Мефодии, записка о панславизме и записка же о славянских народах. В этих бумагах выражены все мысли славянистов о важности и вольности славянских племен в древние времена, о необходимом стремлении их слиться в одно целое и о надеждах, что это слияние рано или поздно непременно совершится.

3. Пять писем Кулиша к Костомарову. Из них видно, что Кулиш выше всего считает свою Малороссию и только о ней одной думает, а Костомаров заботится о всех славянских племенах. От этого происходили между ними ссоры, и Кулиш, опровергая мнение Костомарова о незначительности языка и характера малороссиян, в запальчивых выражениях доказывает чрезмерно великое значение Малороссии, пророчествуя, что перед силой этой страны падут все преграды и она достигнет своей вольности.

4. На нескольких листках малороссийские стихотворения возмутительного содержания и две книги стихов Шевченки, одна рукописная, хорошо иллюстрированная, а другая печатная. В стихах Шевченки также во многих местах проявляются вольные мысли.

5. Рукописная драма на польском языке без означения имени сочинителя; в предисловии этой драмы описаны необыкновенные стеснения, кои будто бы терпели Польша и Литва от сенатора Новосильцева и государя цесаревича Константина Павловича. Драма посвящена памяти трех политических преступников: Соболевского, Дашкевича и Кулаковского, высланных в 1822 г. из Литвы в разные губернии, и самая драма составлена из разговоров между собой тех же преступников, выражающих во всех словах и действиях своих ненависть к нашему правительству.

6. Кольцо с надписью имен св. Кирилла и Мефодия и печать с вырезкой слов: «Иоанна гл. VIII, ст. 32». В этом стихе сказано: «И уразумеете истину и истина освободит вы».

Того же 12 апреля окончено рассмотрение бумаг и студента Андрузского. Между ними оказались:

1. Два проекта, составленные самим Андрузским: «О достижении возможной степени равенства и свободы, преимущественно в славянских землях». В этих проектах Андрузский сначала полагает оставить в России самодержавное правление, ограничив государя только законами, им же изданными; потом ограничить государя представительными властями (депутатами), допущением оппозиционных журналов и проч[ее]; и, наконец, признавал, что лучше ввести республиканское правление. Относительно народных сословий он полагал сначала уничтожить дворянство и оставить одни производительные классы, купечество, цехи и земледельцев, присоединив к ним еще духовенство; потом, не уничтожая дворянство, определить точнее права дворян и принять меры к постепенному выкупу крестьян из крепостного состояния. Нижним воинским чинам он назначает 10-летний срок службы, а потом они должны быть по 5 лет дома и по одному лету в лагере, до конца 20 лет всей службы. В таком роде написаны проекты Андрузского – без системы, без твердых убеждений: сначала говорить одно, а там другое и везде сам себе противоречит. На вопрос: «Отчего это произошло?» – он отвечал, что старался составить лучшее, по его понятиям, государственное постановление, и записывал в тетрадь свою все, что ему приходило в голову.

2. Стихотворения самого же Андрузского, в которых он описывает мнимые бедствия малороссиян и угнетения, будто бы претерпеваемые ими от русских.

Андрузский показал себя самым откровенным молодым человеком. Нимало не скрывая собственных своих заблуждений и сам указывая в своих бумагах все преступное, он с величайшим простодушием изъясняет готовность объявить все, известное ему, о славянистах. При первом, поверхностном допросе он объяснил, что в Киевском университете существует как бы эпидемия политическая: почти все студенты заняты мыслями о государственном преобразовании и у многих находятся проекты разных конституций, что в Киеве Славянское общество имеет две главы: Костомарова и Шевченку, из которых первый принадлежит к умеренной партии, а второй к неумеренным, что главное правило Шевченки: «Кто предан государю – тот подлец, а кто либерал – тот благородный человек», что славянисты разделяются еще по племенам – на малороссиян, поляков и русских, но из них многочисленны только первые две партии, а из русских занимаются идеями славянизма не более четырех или пяти студентов, что киевские профессора не подают студентам повода к либерализму и читают лекции весьма осторожно, идеи же либерализма привозят к ним молодые люди из столиц, что в Москве считается главный корень славянизма, хотя там с этим не соединяют политических идей, а занимаются только исследованием древностей, наречий и историей славянских племен; Шевченко же распространил в Киеве то мнение, что и в Петербурге, и в Москве все следуют его правилу, то есть всех преданных государю называют подлецами, а либералов благородными людьми.

Писано его императорскому в[ысочеству] герцогу Лейхтенбергскому о доставлении сведений насчет художника Шевченки.

Предложены вопросы бывшему студенту Навроцкому и студенту Андрузскому. Вопросы сии составлены так, чтобы Навроцкий и Андрузский объяснили все, относящееся до Славянского общества и до тех предметов, в коих сами они оказываются прикосновенными к делу.

Генерал-адъютантом Бибиковым доставлены показания, снятые в Киеве с студентов Посяденка и Тулуба, а также замечательные бумаги, найденные у первого из них. К рассмотрению бумаг сих немедленно приступлено.

Примітки

Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 3, с. 341 – 343.