8 – 20.05.1857 р. До Бр. Залеського

Мой единый друже Брониславе! Ради нашей святой дружбы растолкуй ты мне, что значит твое упорное молчание? Или ты обленился и прокис, наконец, в деревне, или ты заболел? Да хранит тебя Господь! Или ты скрылся в неведомое тридесятое государство, где о почте и понятия не имеют? Или я не знаю, что и думать. До получения последнего письма твоего от 18 сентября минувшего года я писал к тебе два раза, по адресу Балинского. Первый раз в ноябре, а второй раз в генваре, вместе с Б[алинским], и ни на один привет не получил ответа. Что это значит, и ума не приложу! Письмо твое от 18 сентября получил я в последних числах марта, на которое отвечаю только теперь. Я все дожидал от тебя позднейших известий и, не дождавшись, решился адресовать тебе третье послание в твои милые задушевные Рачкевичи. Вместе с твоим последним письмом получил от тебя письмо и Ираклий, в котором ты просил о присылке семян джугары, а меня просил прислать тебе для известного употребления два куска материи собственного рукоделия. Просьба твоя исполнена не совсем удовлетворительно, посылка отправлена поздно, семена не получишь ты ко времени посева. Тебе небезызвестно, что на время зимы денежная и вообще интересная корреспонденция у нас прекращается. Вот причина запоздалости. Вместе с семенами послано тебе и мое рукоделье, три штуки. Две для твоего собственного употребления, т. е. для продажи по твоему усмотрению, а третья с надписью для графини Т[олстой], которую и прошу тебя немедля переслать с письмом или и без письма, как знаешь, по нижеследующему адресу:

В С.-Петербург, графине Настасии Ивановне Толстой, в Академию художеств.

А деньги, вырученные за остальные два куска, отошли на имя Михайла Матвеевича Лазаревского в С.-Петербург, в Большой Морской улице, в доме графа Уварова. Сделай так, как я тебя прошу, друже мой единый. На днях мы дожидаем почты, и потому я не кончаю моего письма. Почта должна привезти мне твое письмо и… но я боюся выговорить… Ты замечаешь ли перемену моего почерка? Добрый знак, друже мой единый! Знак свободы. Но подождем, что скажет почта.

10 мая.

Сегодня пришла почта и принесла твое от 9 марта так долго-долго жданное, дорогое письмо. Но чего я дожидал с судорожным замиранием сердца, того не привезла. И причина простая, которую объяснил мне М. Лазаревский своим братским письмом, полученным с этою же почтою. Не в генваре, как я тебе писал, а только к 7 апреля представлен я со многими другими, но чем разрешилось это представление, не известно. Во всяком случае, я не унываю. Но ожидание, как и всякое ожидание, самое несносное чувство. Не говоря уже о разумном каком занятии, я даже романа читать не могу. Несносное состояние, и оно должно продлиться еще по крайней мере месяц, если не больше. Глубоко уважаю твои чувства, друже мой милый, в отношении к матери. Но все-таки не могу не пожалеть, что ты решительно отказался от моей милой академии. Два года только. И ты артист, по крайней мере для себя, если не для публики. Мелкие города опасны, а столицы нечего бояться ни в каком отношении. А какое неизъяснимое блаженство увидеть волшебное искусство во всем его блеске, во всем его магическом очаровании! Рай, заповеданный только святым. Но если ты уже решительно посвятил себя идиллии? То сделай же эту идиллию полною, совершенною. Женись, а иначе идиллия будет вяла, суха и однообразна. А впрочем, ты не Улисс, а я не Ментор.

От Сигизмонда я не получил до сих пор ничего, а для «Блудного сына» мешал бистру с тушью и вышел тон почти сепии. Готовых уже у меня 8 штук. Первых четырех сцен еще не начинал за неимением модели. Необходим русский типический купец, чего здесь не имеется. Я отложил это до Москвы или до Петербурга. Расскажу тебе о «Блудном сыне» подробно в следующем письме. А теперь тороплюсь, завтра почта отходит.

Ты пишешь, друже мой единый, насчет материи; с следующей почтой пошлю тебе еще две штуки, не знаю, какого содержания. А для виленского альбома пришлю несколько штук из нашего каратауского вояжа и из здешних окрестностей. А что пришлю, о том напишу. Из посланных тебе кусков один, может быть, покажется тебе непонятным. Это предание о происхождении рисования. Дочь хиосского горшечника нарисовала на дверях своей хижины силуэт своего возлюбленного. И это была первая рисовальщица.

Экспедиция по Вилии может быть чрезвычайно интересна. Как бы я желал поплавать по этой матери литовских рек.

Целую Бюрно, Аркадия, Сигизмонда. Целую твоего старика, твою добрую, любящую мать, сестер и твоих каро- и голубооких siostrzeńców.

Р. S. Не васпанку, а пани коханку. Я ошибся.

13 мая.

Почта отправляется еще через два дни, что и дало возможность мне устроить для тебя посылку.

Посылаю тебе 17 штук для «В[иленского] а[льбома]». Выбери из них, которые тебе покажутся лучшими и пригоднейшими к делу. И сам назначь им цену, какую найдешь приличною. Поторгуйся, мне теперь более, нежели когда, деньги необходимы. Кроме предстоящей дороги, я похож теперь на турецкого святого. А турецкие святые, как тебе известно, не разборчивы в отношении костюма: они щеголяют иногда a la naturel. Если бы заплатили по 15 руб[лей], я был бы более нежели доволен, и эти деньги посвятил бы на дорогу от Москвы до Рачкевич.

Еще посылаю тебе «Счастливого ловца» и «Ловкого продавца». Этим молодцам тебе цена известна. Устрой, друже мой, все это наилучше и найскорее и жди меня, твоего искреннего 40 друга, в свои теплые объятия.

Форму и величину 17 штукам можно дать одну, это не повредит эффекту. Такую, например, как 17 № «Кочак».

Деньги перешли на имя Лазаревского. Он у меня теперь центральный корреспондент. Целую тебя еще раз, друже мой единый, и целую всех окружающих тебя.

20 мая. Сегодня только отходит почта, и я прибавляю еще две штуки. Я назвал их «Молитвою по умерших». Это религиозное поверье киргизов. Они по ночам жгут бараний жир над покойниками, а днем наливают воду в ту самую плошку, где ночью жир горел, для того, чтобы птичка напилася и помолилася Богу за душу любимого покойника. Не правда ли, поэтическое поверье?

Примітки

Подається за автографом, який зберігається в архіві Чарторийських Краківського національного музею (Bibl. Czart., rkps Ew. 1625; фотокопія – Інститут літератури ім. Т. Г. Шевченка НАН України, відділ рукописів, ф. І, № 906).

Рік написання, помилково зазначений автором «1859», виправляється за змістом.

Вперше надруковано в журналі «Киевская старина» (1883. – № 4. – С. 862 – 865) за копією І. Крашевського (публікація М. П. Драгоманова) з деякими неточностями й пропусками.

Вперше введено до збірника творів у виданні: Шевченко Т. Твори: В 2 т. – СПб., 1911. – Т. 2. – С. 407 – 409.

Відповідь на листи Бр. Залеського від 18 вересня 1856 р. та 2 березня 1857 р. [Листи до Тараса Шевченка. – с. 73 – 74, 79 – 80].

Відповідь Бр. Залеського від 20 серпня 1857 р. див.: Там само. – с. 103 – 104.

…я писал к тебе два раза, по адресу Балинского. – На адресу Бр. Залеського, відому його знайомому, польському політичному засланцеві Людвігу Балінському, що служив разом із Шевченком у Новопетровському укріпленні. Залишаючи Оренбург на початку липня 1856 р., Бр. Залеський повідомляв Шевченкові у листі від 3 липня:

«Пиши на руки Михайла [Цейзика. – Ред.] или по моему собственному адресу, который может тебе продиктовать Людвиг» [Листи до Тараса Шевченка. – С. 71].

Шевченко має на увазі свої листи від 8 листопада 1856 р. та від 10, 15 лютого 1857 р.

Письмо твоє от 18 сентября получил я в последних числах марта… – Шевченко, перебуваючи в напруженому очікуванні офіційної звістки про звільнення із заслання, очевидно, забув, що згаданий його лист, написаний у лютому 1857 р., і був відповіддю на лист Бр. Залеського від 18 вересня 1856 р.; на початку його поет писав: «Письмо твоє… от 18 сентября минувшего года получил я 28 генваря текущего года».

Вместе с твоим последним письмом получил от тебя письмо и Ираклий… – Лист Бр. Залеського до І. О. Ускова не відомий.

…послано тебе и мое рукоделье, три штуки… а третья с надписью для графини Т[олстой]… – Це були малюнки «Дочка хіоського гончара», «Сцена в казармі» (обидва не знайдені) та «Киргизя». Останній з перелічених малюнків Шевченко просить переслати А. І. Толстій.

Сегодня пришла почта и принесла твое от 9 марта… письмо. – Шевченко неправильно прочитав дату листа Бр. Залеського від 2 березня 1857 р.

…объяснил мне М. Лазаревский своим братским письмом… Не в генваре, как я тебе писал, а только к 7 апреля представлен я… – М. Лазаревський у листі від 11 квітня 1857 р. писав:

«Доклад о тебе и других подобных готов и будет представлен к Пасхе. Мне тот же час обещали принести приказ, но и до сих пор его нет, и я боюсь, чтоб не отложили опять до 17 ч[исла]» [Листи до Тараса Шевченка. – С. 80].

Великдень у 1857 р. припадав на 7 квітня.

Несносное состояние, и оно должно продлиться еще по крайней мере месяц, если не больше. – Олександр II затвердив списки амністованих 1 травня 1857 р. [Тарас Шевченко. Документи та матеріали до біографії. – с. 279], а до Новопетровського укріплення офіційне розпорядження надійшло лише 21 липня 1857 р. (про що занотував Шевченко в щоденнику).

От Сигизмонда я не получил до сих пор ничего… – Від З. Г. Сераковського з Павловська Шевченко мав одержати сепію та інші матеріали.

…а для «Блудного сына»… – Див. лист до Бр. Залеського від 8 листопада 1856 р. та примітку до нього.

Экспедиция по Вилии может быть чрезвычайно интересна. – Відгук на повідомлення Бр. Залеського в листі від 2 березня 1857 р. про намір подорожувати по р. Вілії в товаристві графа К. Тишкевича [Листочки до вінка на могилу Шевченка… – С. 54].

Целую Бюрно, Аркадия, Сигизмонда. – К. І. Бюрно, А. М. Венгжиновського, З. Г. Сераковського.

Посылаю тебе 17 штук для «В[иленского] а[льбома]». – Малюнки з часу Каратауської експедиції 1851 р. та околиць Новопетровського укріплення були надіслані на пропозицію Бр. Залеського в листі від 2 березня 1857 р. для передачі видавцеві «Віленського альбому» Я. К. Вільчинському.

Еще посылаю тебе «Счастливого ловца» и «Ловкого продавца». – Другий рисунок не знайдений.

Такую, например, как № 17 «Кочак». – Малюнок для «Віленського альбому» не зберігся; відомий лише однойменний рисунок олівцем.

Деньги перешли на имя Лазаревского. – М. М. Лазаревського в Петербург.

…я прибавляю еще две штуки. Я назвал их «Молитвою по умерших». – Малюнки не знайдені; гроші за один з них Бр. Залеський вислав Шевченкові разом із грішми за сепію «Дочка хіоського гончаря» [Из переписки Т. Г. Шевченка с разными лицами (С примечаниями М. К. Чалого) // Киевская старина. – 1897. – № 3. – С. 468 – 470].

В. Л. Смілянська

Подається за виданням: Шевченко Т.Г. Повне зібрання творів у 12-и томах. – К.: Наукова думка, 2003 р., т. 6, с. 127 – 130 (текст), с. 405 – 406 (примітки).