Початкова сторінка

Тарас Шевченко

Енциклопедія життя і творчості

?

№ 133 1848 p. жовтня 6. – Донесення M. Г. Устрялова попечителю Петербурзького учбового округу, в якому дається негативна оцінка праці П. О. Куліша «История Бориса Годунова и Дмитрия Самозванца»

Копия с донесения г-ну попечителю С.-Петербургского учебного округа ординарного проф. Устрялова от 6 октября 1848 г.

Предложением от 2 октября сего года за № 4811 ваше превосходительство изволили поручить мне рассмотрение в ученом отношении возвращаемой при сем рукописи под заглавием «История Бориса Годунова и Дмитрия Самозванца», которую написал П. Кулиш, с тем чтобы я сообщил свое мнение о литературном ее достоинстве.

Во исполнение сего честь имею донести, что сочинение Кулиша, написанное слогом, увлекательным для толпы, хотя не всегда правильным и отчетливым, часто до излишества цветистым в ученом отношении, как «История Бориса Годунова и Дмитрия Самозванца» никакого достоинства не имеет, представляя множество недоказанных предположений, фантастических взглядов и ложных умствований.

Автор за основную идею принимает, что убиение царевича Дмитрия Углицкого было делом не одного Бориса Годунова, а вообще всего Московского правительства, которое, по словам его, «со времен первых самодержцев не раз уже предупреждало замыслы удельных князей явными и тайными насильствами» (стр. 35). Автор не знает, впрочем, кто именно и как подговаривал убийц и для объяснения этого темного случая ссылается на Шекспира (стр. 37). Но клеветать таким образом на все правительство без всяких доказательств не позволяют исторические законы, тем менее в настоящем случае: какие замыслы мог иметь девятилетний отрок? Трудно верить на слово историку, который на той же стр. 37 называет убийцу царевича, Данилу Битяговского, братом дьяка Михайла Битяговского, между тем как по всем актам сей последний был его отец.

Другая основная идея сочинения Кулиша, равно не подтвержденная никакими доказательствами, заключается в том (стр. 93 – 95), что самозванец был орудием князя Василия Ивановича Шуйского, который взял его, безродного сироту, под свое покровительство и внушил ему мысль, что он истинный царевич. Автор знает даже, как воспламеняли воображение юного Отрепьева таинственные наставники, клевреты Шуйского, и о чем мечтал он при коронации Годунова ([стр.] 96).

Сии две главные, так сказать капитальные ошибки, служат основой всего сочинения и все выводы из них ложные. Так, автор думает, что и Федор Никитич Романов участвовал в умысле Шуйского (стр. 104), не называя его по имени, но приводя факт словами одного из исторических актов, изданных археографическою комиссиею (т. II, № 54).

Третья не менее важная ошибка Кулиша заключается в том, что он не дал себе ясного отчета о степени достоверности приводимых им источников и без разбора верить всему, что ни говорили неприязненные нам иноземцы. Оттого слепо следуя Мартину Беру, писавшему с враждебным для нас духом, он изображает (стр. 144 – 145) самыми мрачными красками нравственное состояние русского народа в начале XVII века, забыв, что тот же самый народ вскоре под знаменем Пожарского явил изумительную доблесть в борьбе за веру, престол и отечество.

Независимо от ложных выводов, вследствие неосновательности главных идей, сочинение Кулиша наполнено множеством частных ошибок, из которых одни свидетельствуют, что автор мало знаком с историческими материалами, другие удостоверяют, как еще незрелы его понятия о важнейших вопросах исторических. Для доказательства ошибок первого рода довольно привести мнение его о времени издания первого закона относительно укрепления крестьян за помещиками в царствование Федора Иоанновича: в одном месте он относит этот закон к 1599 г. (стр. 60), когда царь Федор уже скончался, в другом – к 1593 г. (стр. 60) и ссылается на Татищева. Остались без внимания акты археографической экспедиции [365] необходимые для пояснення этого вопроса. Для доказательства ошибки второго рода довольно упомянуть, что Кулиш думает, будто по смерти Федора Иоанновича право на престол имели Романовы, Шуйские и Голицыны (стр. 64). Право Романовых неоспоримо; один из Шуйских был провозглашен царем по особому случаю; но о праве Голицыных впервые заговорил Кулиш. В таком случае рядом с ними следовало поставить Хованских, Куракиных и других потомков Гедимина.

В языке Кулиша встречаются следующие выражения: «бродячая жизнь» (стр. 59), «безладье народонаселения» (стр. 158), «русичи охристианенные Владимиром» (стр. 164), «общая дивовизна внезапно возмущенная бурей» (стр. 339), «Борис выходил из церкви не иначе, как окружась толпой телохранителей» (стр. 125) и т. п.

Подлинное подписал ординарный проф. Н. Устрялов

С подлинным верно: правитель канцелярии [Підпис нерозбірливий]

Ч. V, арк. 297 – 300. Копія.


Примітки

365. Акты археографической экспедиции (Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею имп. Академии наук, т. 1 – 4, Спб., 1836 – 1838) – див. т. 1, ч. II, прим. 145.

Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 2, с. 128 – 129.