№ 344 1847 р. квітня 12. – Виписки із документів, які вилучено у М. І. Костомарова під час обшуку
Выписка из замечательных бумаг, найденных у адъюнкта Костомарова.
1. Рукопись, называемая «Закон божий», по словам Костомарова, переведенная им на малороссийское наречение с польского языка из Мицкевичевой «Pielgzymki». В конце этой рукописи нет воззваний к славянским племенам, ни устава Славянского общества.
2. Три легенды о св. Кирилле и Мефодии. В этой легенде описана жизнь Кирилла и Мефодия, их проповедь в славянских землях, изображение ими букв славянских и перевод св. писания на славянский язык.
3. Записка, писанная Костомаровым: «Когда все славянские народы воспрянут от дремоты своей, прекратят пагубные разделения, угаснет всякая семейная ненависть, сильные обнимут слабых, свободные, благородные, согретые любовью ко Христу, единому царю и учителю, соберутся славяне с берегов Волги, Дуная, Вислы, Ильменя, с морей Адриатического и Камчатского в Киев, град великий, столицу славянского племени, воспоют гимн богу на всех языках своих и представители всех племен, воскресших из настоящего унижения, освобожденных от чуждых цепей, возсядут на горах сих, загремит вечевой колокол у св. Софии; возрадуются благочестивые, устрашатся коварные, суд, правда и равенство воцарятся, и когда исполнится предречение св. Андрея и будет благодать над всею Славянщиною. Вот судьба нашего племени, его будущая история, связанная тесно с Киевом и от того-то твою душу наполняет чувство таинственно святое и вместе сладостное, как надежда, и вместе томительное, как долгое ожидание. Верь мне, это будет, будет, будет! Ты – странник в Киеве и предчувствуешь будущее возрождение внуков своих – крови своей, и всякий славянин, кто ни прибудет в Киев, тоже чувствует: ибо здесь поднимется завеса тайны и явится безвестное».
4. Полулист, на котором начерно набросаны мысли о панславизме . Здесь между прочим сказано: «Эта идея в числе других, порожденных нашим мыслящим веком, едва ли не самая нравственная, справедливая, богатая жизнью и полная надежд. Это стремление целого племени славянского выйти из вековой запоздалости, стремление каждому из славянских народов даровать собственное развитие при помощи других родственных наций, всем вместе братскою семьею принять живое участие в движущейся сфере образованности человечества и дабы явиться пред суд[и]ею с незарытым в землю талантом. Ничего не может быть справедливее такой идеи, ничего, потому что подобного явления история до сих пор нам не представляет».
5. Письмо Кулиша к Костомарову: «Не все то можно безвредно для студентов (на лекциях) сказать, что пишете вы ко мне: «Горькая, ничтожная судьба Украины происходит от ничтожества души народа». Меня не смутит эта бойкая, подобная пущенному сильною рукою кацапа (русского) булыжнику, фраза, потому, что я в груди своей ношу эту народную душу и знаю, что она не ничтожна; но многих может сбить ваша фраза с толку, а других заставит опустить руки; у нас же и без того делателей мало. Если Вы говорите, что в моей новой книжке историческая истина высказана с такою смелостью, с таким благородным чувством, как еще не было на Руси, отчего же вам не проповедовать бы в моем духе на кафедре? Зачем нападать на душу народа, за которую еще вам слабо говорит единственная в новой Европе поэзия украинская и которая так сильно напрягалась, когда ей ея Моисей говорил: «Тим і сталась по всьому світу страшенная козацькая сила, що у вас була воля і душа едина?» В ни во что ей вменяете вы потопление «губителя мучителя фараона».
Вы в досаде на продолжительное ее странствование в пустыне поражаете ее последним проклятием, называя ничтожною. Погодите! Будет, может быть, время, когда от одного звука труб ея падут стены и твердыни, для разрушения которых вы считаете необходимыми оружия; будет время и царей-поэтов, которые все покорят своему божественному могуществу; будет время и воздвижению храма, в котором поклонятся и чужие народы; будет время и пророкам, искупителям многих. Разделения вашего на избранных и неизбранных я не принимаю и боюсь, чтоб вы не зашли с таким взглядом на историю в глубокий мрак.
Благодать божья всем дарована и в каждом народе муж светлого ума и чистой воли может сделать много для его чести и будущего могущества (нравственного или вещественного). До сих пор в Малороссии являлось их мало. Все наши лучшие умы обращали свою деятельность для пользы своего семейства, для ложно понимаемого спасения своей души, для науки, отвлеченной от тока настоящей жизни; теперь только, именно теперь, когда вы раскрыли рот, чтоб сказать с кафедры: «душа этого народа ничтожна», самые горячие чувства малороссийских деятелей сосредоточиваются на народе. Браните низость представителей его, но не называйте ничтожною его душу. Это непростительное богохульство! Смотрите, от Сагайдачного, прилагавшего попечения об утверждении просвещения в отечестве, до Хмельницкого, каким являлся народ украинский! А когда потом, при губительном влиянии невежественного московского правительства, на гетманстве удержались только холопы и подножки.
6. Письмо того же Кулиша к Костомарову. Из этого письма, как и из предыдущего, видно, что Костомаров опровергал мнения Кулиша о достоинствах малороссийского наречия, доказывая, что малороссиянам надобно заботиться не столько о своем языке, сколько о добродетелях. Кулиш, возражая на это, объяснял: «Христианство никак не должно охлаждать наше стремление к развитию своих племенных начал, ибо не без причины брошено в землю зерно и пустило уже глубоко корень. Вот Петр Великий онемечил часть русских. И что ж? Только те и близки к идее христианства, которых не коснулось его преобразование. А вы равнодушно говорите, что потеря нашего языка и обычаев не будет для нас несчастьем! Что же касается до развития, а не стояния, то оно совершается сперва в действователях, а потом особенно при лучших внешних обстоятельствах перейдет к народу. Для неграмотных невежд нужно писать учебники, наставительные, практические книги и по возможности заводить школы; но делать возгласы об этом крайне безрассудно. Надобно делать так, что будто бы это произошло случайно: помещик увидел в книжной лавке книжку и купил для своей сельской школы, а туда для науки могут отдавать своих детей и казаки: обо всем этом мы поговорим в Киеве».
7. Письмо Кулиша же к Костомарову: «проведете вечер у нас и спасете меня от скуки, какая готовится мне посреди множества людей, у которых со мною нет ничего общего. Мы окончим наш диспут о христианстве, если это будет дозволено комнатами».
8. Письмо того же Кулиша к Костомарову: «Коновченко препростодушно мне пишет, что деньги «оддав неимущему». Это все равно, если б я украл у него денег, чтоб помощь бедняку. Растолкуйте ему, что благодеяния не должны превышать средств и что в иной юной республике его бы за этот поступок предали смерти или изгнали остракизмом».
9. Письмо того же Кулиша к Костомарову на малороссийском наречии. Одно место из него в русском переводе значит следующее: «Сколько было добра в сердце нашего украинского народа, но все это в ничто обратилось от несогласия, ибо не исполнили завета Хмельницкого, чтобы все заодно стояли».
10. На двух листочках малороссийские стихотворения возмутительного содержания. Например, одно из них оканчивается стихами:
«Згине панство гуновое (от слова гунны). Воскресне свобода! Слава тебе, Украйно!»
11. Драма в рукописи на польском языке без означения имени сочинителя. Предисловие к драме такого содержания: «Польша в продолжении полстолетия представляет зрелище, с одной стороны, безпрестанной и неутомимой жестокости ее гонителей, а с другой, такую твердость и такое беспредельное обречение себя на пагубу, что подобных не было со времен преследования христианства. Особенно около 1822 г. начались притеснения Польши в высшей степени со всех сторон и на весь народ. Тогда появился достопамятный в нашей истории сенатор Новосильцев. Он первый возбудил зверскую ненависть русского правительства к полякам, имея в предмете уничтожение польской народности. Тогда пространство от Просны до Днепра, от Галиции до Балтийского моря было замкнуто, и мы находились в обширной темнице. Все управление обратилось в огромную пытку, при которой действовали цесаревич Константин и сенатор Новосильцев, и сей последний, верный принятой системе, начал подвергать мукам детей и юношей, чтобы разрушить надежду народа в самом зародыше.
Общества любителей словесности были дозволены полякам Венским конгрессом и императорскими привилегиями. Не менее того эти общества возбудили подозрение правительства. Новосильцев, будучи отправлен в Вильну с уполномочием от цесаревича, представил цель общества как бунт против правительства, арестовал несколько сот студентов, был сам их обвинителем, суддею и палачем! Потом в Литве он упразднил несколько училищ, а воспитанников запретил принимать в казенные и частные учебные заведения. Многие студенты, принадлежавшие к знатным домам литовским, тогда приговорены были к ссылке в Сибирь в рудники и гарнизоны.
Все авторы, писавшие о преследованиях Литвы, соглашаются, что в судьбе виленских студентов было что-то таинственное. Действительно, наказание небесное постигло гонителей, оставило глубокое впечатление у современников и переносит читателей в века веры и чудес.
Кроме того, в начале драмы находится следующее посвящение: «Блаженной памяти Ивану Соболевскому, Киприяну Дашкевичу, Феликсу Кулаковскому товарищам школы, заточения и ссылки, преследованным за любовь к отечеству, умершим вследствие тоски по отчизне в Архангельске, Москве и Петербурге, великомученикам за права их народа, – посвящает сочинитель».
Далее следует драма. Действие происходит в Сибири. Между действующими лицами находятся упомянутые Соболевский, Дашкевич и Кулаковский. Разговоры их состоят из тех же жалоб, помещенных в предисловии. Но драма не кончена и потому невозможно определить, в чем состоит общее содержание.
12. Стихотворения художника Шевченки на малороссийском языке в двух книгах. Из них одна рукописная, превосходно иллюстрированная, а другая – печатная. Находящиеся в рукописной стихотворения, кроме одного, все те же, которые помещены в напечатанной с дозволения цензуры. Во многих из этих стихотворений проявляются вольные мысли, а не напечатанная еще более исполнена подобными мыслями.
13. Кольцо с надписью: «св. Кирилла и Мефодия».
14. Печать с вырезкою: «Иоанна, гл. VIII, стих 32., Н. К.». В этом тексте евангелиста Иоанна сказано: «И разумеете истину, и истина свободит вы».
Ч. III, арк. 109 – 120. Оригінал.
Примітки
Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 1, с. 272 – 275.