7 [сентября]

Тарас Шевченко

В 10 часов утра при свежем норде с дождем и снегом мы оставили Самару. От Самары вверх начинает подыматься левый берег Волги: это плоская возвышенность Жигулевских гор. Через два часа мы подошли к воротам Жигулевских гор. Это ущелье, сузившее Волгу до одной версты; за горами, как за рамой, открылась нам новая, доселе не виданная панорама, испятнанная темно-синими полосами. Это обитатель севера, сосновый лес. На первый план этой [панорамы] из-за ущелья, поросшего черным лесом, высунулась обнаженная отдельная гора. Это Царев Курган; народное предание говорит, что Петр Первый, путешествуя по Волге, останавливался на этом месте и в[с]ходил на эту гору, вследствие чего она и получила название Царева Кургана.

Гора эта своею формою и величиною напомнила мне такую же гору близ Звенигородки, Киевской губернии, в селе Гудзивци. И Гудзивскую гору, быть может, какой-нибудь помазанник-пройдоха освятил своим восшествием, но земляки мои как-то тупо сохраняют в своей памяти подобные освящения. Они (земляки мои) чуть ли не догадываются, что если царь взойдет на такую такую гору, то, верно, недаром, а уповательно для того, чтобы несытым оком окинуть окрестность, на которой (если он полководец) сколько в один прием можно убить людей верноподданных. А если он, Боже сохрани, агроном, то это еще хуже, особенно если окрестность окажется бесплодною, то он высочайше повелит ее сделать плодоносною, и и тогда потом и кровью крепостного утучнится бесплодный солончак. Земляки мои, верно, не без причины не освящают своей памятью подобных урочищ.

Не мог я дознаться, на каком народном предании основываясь, покойный князь Воронцов назвал в своих Мошнах гору обыкновенную Святославовою горою, с которой будто бы этот пьяный варяг-разбойник любовался на свою шайку, пенившую святый Днепр своими разбойничьими ладьями. Я думаю, это просто фантазия сиятельной башки и ничего больше. Сиятельному англоману просто пожелалося украсить свой великолепный парк башнею вроде маяка, вот он и сочинил народное предание, приноровив его к местности, и аляповатую свою башню назвал башнею Святослава. А Михайло Грабовский (не в осуд будь сказано) чуть-чуть было документально не доказал народного предания о Святославовой горе.

Капитан наш, спасибо ему, догадался сегодня из своей каюты-ажур сделать посредством кошом каюту-темницу и учредил в ней чугунную печь, и я теперь буквально в нахожусь в теплых объятиях друга.

Вот тебе и волжские комары, которых я так боялся.

Примітки

Жигулівські гори – підвищення на правому березі Волги поблизу Самари; тягнеться більш ніж на 60 км із заходу на схід, обумовлюючи вигин течії Волги на схід (Самарська лука). Жигулі покриті лісом – переважно листяним і сосновим.

…Царев Курган… – гора на лівому березі Волги, неподалік від Самари. Наведена в щоденнику версія про походження назви – одна з легенд, що побутувала в Поволжі. Шевченко зробив олівцем два рисунки цієї гори.

Звенигородка – повітове місто Київської губернії.

Гудзівка – село у Звенигородському повіті.

Воронцов Михайло Семенович (1782–1856) – російський державний діяч, генерал-фельдмаршал.

Мошни – містечко в Черкаському повіті Київської губернії. Шевченко бував тут до арешту 1847 р.

Грабовський Міхал (1804–1863) – польський критик і письменник, представник так званої української школи в польській літературі. Йдеться про його статтю «Парк князя М.С. Воронцова в Киевской губернии» [Современник. – 1853. – № 4. – Кн. 2. – Отд. 6. – С. 242 – 257], де він, описуючи «Святославову башню», зазначав, що «не имел возможности положительно узнать причину ее наименования и помещения в этом пункте».

Л. Н. Большаков (за участю Н. О. Вишневської)